17. Паралич
Настало время рассказать о самом драматичном и самом продолжительном – длиной 20 лет – эпизоде нашей жизни, о болезни Людмилы.
В 1984 году врачи диагностировали у нее опухоль головного мозга и сказали, что необходима срочная операция.
– А если подождать? Может, рассосется?
– Нет, не рассосется. Через год она потеряет зрение, и вы скажете, что согласны на операцию, но мы скажем, что уже поздно.
Нам дали три дня на размышление, и Людмила легла на операцию. 10 сентября ей исполнилось 46 лет, а 13 сентября сделали операцию. Несколько дней она находилась в коме, на 9-ый день пришлось сделать повторную операцию (у врачей это называется ревизия раны) и зашили подкровавливавший сосуд. Когда Людмила пришла в себя, выяснилось, что основные жизненные функции сохранились, но вся левая половина тела оказалась в глубоком параличе (удаленная опухоль располагалась в правой височной области). Нейрохирург Соловьев объяснил мне, что опухоль внедрилась в ткань мозга и ему пришлось удалять не только опухоль, но и часть мозга, в этом причина паралича. После месяца в реанимации был месяц в 40-ой больнице в Сестрорецке, потом привезли ее домой, и началась новая жизнь, полная трудностей, болей и лишений.
Паралич был настолько глубокий, что Людмила не могла не только сесть или встать, но не могла даже повернуться на бок. Хождение в туалет происходило так: когда я посадил ее, потом поставил, она крепко обхватив здоровой рукой мою шею, делала шаг здоровой ногой, потом подтягивала больную ногу и так далее. Сутки делились не на часы или минуты, а на два чередующихся положения: посадить ее, когда устала лежать, и положить, когда устала сидеть. И так 20 лет.
Трудно было очень, особенно первые года два. Я разрывался на части, пытаясь и за больной ухаживать, и о детях не забывать, кормить всех, одевать, стирать и т.д. Мне страшно не хватало сна, бывало даже так: довел жену до туалета, глядишь, несколько минут свободен, но пойти прилечь не могу – боюсь, не услышу, когда пора вести ее обратно, и я ложусь, свернувшись калачиком прямо на полу у двери, чтобы она могла разбудить меня, просто толкнув дверь.
Проблема состояла в том, что я не мог бросить работу. Если бы я уволился, всей семье пришлось бы жить только на одну пенсию Людмилы по инвалидности. Выручило то, что старший сын Андрей в это время вышел на диплом, он писал его дома и ухаживал за больной матерью. Средний сын Дмитрий был далеко – проходил службу в армии на Дальнем Востоке. Когда он вернулся домой, то принял на себя тяжесть ухода за больной матерью в течение нескольких лет и дал мне возможность доработать до пенсии. Спасибо и ему!
С годами из-за неподвижного образа жизни имевшиеся у Людмилы болячки, естественно, не уменьшались, а только увеличивались. Она принимала бесчисленное количество всяких лекарств, несколько раз приходилось ложиться в больницу. Не смотря на это, нам удалось дважды преодолеть неимоверные трудности и вывезти ее на природу – на базу отдыха нашего института на озере Отрадное. Иногда ее навещали старые знакомые и подруги, она много читала, часто разговаривала по телефону, стараясь кого-то поддержать, развеселить, рассказать анекдот.
В январе 1998 года по инициативе Дмитрия у нас состоялся обряд венчания на дому. Он пригласил священника, приобрел венчальные иконы, позвал свидетелей Вадима Кавалерчика (сына одноклассника Людмилы, сейчас он сам священник) и Аллу Истомину, часто навещавшую больную Людмилу. Почти всю церемонию венчания Людмила мужественно простояла на ногах.
Тем не менее состояние Людмилы с годами все ухудшалось, хождение в туалет пришлось заменить сначала подвозом на коляске, потом вместо унитаза использовать стул с отверстием в сидении и с помойным ведром. С каждым днем чувствовалось, что приближается конец. Наступил день, когда стало невозможно поставить ее на ноги, она стала сугубо лежачей больной, и в этот тяжелый момент мне оказала неоценимую помощь Надежда Кириллова, обеспечившая уход за больной в те последние несколько дней.
Навсегда запомнился мне мой телефонный звонок в неотложную помощь 21 марта 2005 года:
– Вы сегодня приезжали по вызову к больной Паниной.
– Да, помню.
– Она вот уже часа два сидит на диване, откинувшись на спинку, с закрытыми глазами. Мне не нравится ее дыхание, оно все реже и реже, вот сейчас интервал был 5 секунд, а теперь 10, теперь 15, вот 20, наверно это был последний вдох…
Это всё?
– Похоже.
– Вы приедете засвидетельствовать…?
– Да, конечно.
Я перевел Людмилу в лежачее положение и вставил ей на место зубной протез (который она вставляла при жизни перед едой), чтобы во время похорон ее лицо выглядело получше.
Похоронили ее на Красненьком кладбище в могилу ее матери Марии Степановны, умершей в 1960 году.
П.С. от меня.
Долго думал, публиковать ли следуещее фото. С одной стороны по тексту его некуда вставить, но с другой стороны – это наверное единственная фотография, где мы все вместе: мать, отец и три сына. Поэтому решил всё же опубликовать её.
