9. ВНИИтрансмаш
Школу я закончил с медалью и поэтому мог поступать в институт без вступительных экзаменов. Нужно было только решить проблему – куда? Рисовать я любил с детства, но ни разу не посещал какой-нибудь кружок или студию, поэтому не думал о поступлении в художественный вуз. Пришлось применить правило пешей доступности – как в школу я отходил все 10 классов пешком, так и в Военмех я все 6 лет прошагал без какого-либо транспорта. По распределению я попал во ВНИИ-100, который тогда располагался на территории Кировского завода. Кстати тогда мне довелось увидеть такое чудо, как четырехгусеничный танк. Меня направили в новый отдел машин на воздушной подушке, руководимый А.Л.Кемурджианом, где примерно год я просидел у стенда с реактивным движком, замеряя распределение аэродинамических потоков воздушной струи, как вдруг новая кампания – создается художественно-техническое бюро для графического оформления иллюстраций к докладам руководства. Я решил попробовать, да так и остался на всю жизнь. Мне нравится работать на стыке двух профессий – как инженер я должен хорошо понимать тот технический вопрос или проблему, которую предстоит изобразить графически, а как художник, я должен суметь так ее преподнести, чтобы было наиболее доходчиво, эффективно и красиво. И еще мне нравится, что приходится иметь дело с широким кругом технических вопросов, пусть не глубоким, но зато широким. А отдел машин на воздушной подушке через несколько лет сменил тематику и стал заниматься космической техникой и планетоходами.
В 1962 году институт перебазировался на новую площадку в Горелово, а чтобы не растерять кадры, построили квартал жилых домов в Красном Селе, что в 7 км южнее. Мне предложили квартиру и таким образом решили мою жилищную проблему. Признаюсь, страшно было терять городскую прописку, но через некоторое время Красное Село было введено в черту города Петербурга.
Плакаты для докладов директора, которые были толчком для создания нашего бюро, случались не так уж часто, но всегда срочно, так что приходилось работать иногда и в выходные дни, и даже ночью. Чего только не переделали мы – и таблицы, и графики, и диаграммы, и диссертационные плакаты, и поздравительные адреса, и титры для фильмов, и рекламные материалы, и «раскладушки»…
При слове “раскладушки” всплывает в памяти поездка в командировку в Москву – срочно вызывали в ВПК по поводу информационных документов. Прибыли мы с инженером отдела информации Идлисом на Красную площадь, входим в Спасскую башню, предъявляем свои документы, проходим к зданию, где находится ВПК, идем по пустым коридорам, интерьеры в спокойных серых тонах. Вызвавший нас чиновник достает из шкафа коленкоровую папочку, открывает – слева фото какого-то корабля, справа текст его технических характеристик. “Вот какую документацию нам присылает морское ведомство, такую же ждем от вас. Замерьте размеры, вот линейка”.
Этих «раскладушек», которые использовались на разных стадиях принятия правительственных решений, было выпущено более 400 штук по отечественной технике и более 50 по зарубежной.
Раз уж мы оказались в учреждении, находящемся в Кремле, грех был бы не пообедать здесь. Как и следовало ожидать, меню поразило своим обширным размером и удивительно низкими ценами.
По мере становления и развития космической тематики в институте появилось новое направление и в работе нашего художественно-технического бюро. Помню, как ведущий сотрудник бюро Юрий Леженков столкнулся с необычной задачей – как нарисовать на плакате с луноходом пейзаж, который еще никто никогда не видел.
С увеличением объема работ института по машинам народно- хозяйственного назначения возникла необходимость работы по созданию рекламных материалов.
Однажды, отправляясь в очередную командировку, я пролетал в самолете, делавшем круг над городом. Погода была ясная, я сидел у иллюминатора и с интересом рассматривал проплывавшие подо мной городские пейзажи. Сориентировавшись по береговой линии, я нашел Петергофское шоссе, потом Таллинское шоссе, может, я найду и свой институт? Четыре больших главных корпуса института образуют неправильный четырехугольник – сквер, в центре которого стоит стела с небольшим основанием, но значительной высотой – метров 10 или больше. Я не рассчитывал увидеть саму стелу, но при заходящем солнце она отбрасывала тень длиной метров 40-50. Вот эту тень я и увидел с самолета, что явилось безусловным доказательством того, что это мой родной ВНИИТрансмаш, которому я отдал 40 лет своей трудовой жизни.
